Дело Джен, или Эйра немилосердия - Страница 8

Тэмворт усмехнулся. Похлопал по папке с моим личным делом.

— Все это я знаю. В нашем отделе кадров не умеют говорить «нет», они предпочитают дурить людям голову. И достигли выдающихся успехов. С другой стороны они прекрасно сознают ваш потенциал. Я только что говорил с Босуэллом, и он сказал, что готов вас отпустить, если вы согласитесь помочь нам в ТИПА-5.

— Ну, если вы из Пятого, то с выбором у него было туговато, не так ли?

Тэмворт рассмеялся.

— Верно. Но у вас выбор есть. Я никогда не рекрутирую того, кто не хочет со мной работать.

Я присмотрелась. Он не врал.

— Это перевод?

— Нет, — ответил Тэмворт. — Не перевод. Вы просто нужны мне, потому что у вас есть необходимая информация. Вы будете наблюдателем, ничего больше. Как только вы узнаете, что мы для вас припасли, вы и сами ничего большего не захотите.

— Значит, когда дело будет закрыто, меня вышвырнут и вернут назад?

Несколько мгновений он молча смотрел на меня, изо всех сил излучая искренность. Это мне в нем понравилось.

— Я не даю обещаний, мисс Нонетот, но любой, кто работал на Пятый, может быть полностью уверен в том, что в Двадцать седьмой он уже не вернется.

— Чего вы от меня хотите?

Тэмворт вытянул из папки листок бумаги и пододвинул ко мне. Это был стандартный допуск к секретной работе. Подписав его, я передавала Сети право практически на все свое имущество и даже несколько больше, если сболтну хоть словечко тому, у кого соответствующего допуска нет. Я послушно подписала бумагу и вернула Тэмворту. В обмен он выдал мне сверкающий бэдж ТИПА-5, на котором уже значилось мое имя. Этот парень знал меня лучше, чем я думала.

Покончив с формальностями, он заговорил намного тише:

— ТИПА-5 в основном занимается поиском и задержанием. Мы разыскиваем человека до тех пор, пока не устанавливаем его местонахождение и не задерживаем. Затем принимаемся за следующего. ТИПА-4 занимается практически тем же самым, просто они охотятся за другим объектом. Одним человеком. Вы его знаете. Как бы то ни было, утром я был в Гэдсхилле, Четверг — могу я называть вас Четверг? — и тщательно осмотрел место преступления сам. Кто бы ни украл рукопись «Чезлвита», он не оставил никаких отпечатков пальцев, никаких следов проникновения и даже тени на видеопленке.

— Маловато для начала, правда?

— Напротив. Это именно тот взлом, которого я очень долго ждал.

— Вы поделились своим открытием с Босуэллом?

— Конечно, нет. Нас не интересует рукопись, нас интересует тот, кто ее украл.

— И кто же это?

— Я не могу назвать вам имя. Но могу его написать.

Он взял фломастер, написал в блокноте «Ахерон Аид» и показал мне:

— Узнаете?

— Более чем. Тех, кто о нем никогда не слышал, наверно, по пальцам можно пересчитать.

— Пожалуй. Но вы ведь встречались с ним, не так ли?

— Совершенно верно, — ответила я. — Он читал лекции, когда я изучала английский в Суиндоне в шестьдесят восьмом году. Никто из нас не удивился, когда он свернул на стезю преступления. Было в нем нечто развратное. Одна студентка от него забеременела.

— Да, Брейберн, мы знаем. А как насчет вас?

— Беременностью он меня не осчастливил. Но попытка была впечатляющая.

— Вы спали с ним?

— Нет. Спать с преподавателем меня никогда не привлекало. Полагаю, мне льстило его внимание — водил обедать и все такое. Он был великолепен, вот только вместо морали — полный вакуум. Помню, во время вдохновенной лекции по «Белому дьяволу» Джона Уэбстера его арестовали за вооруженный грабеж. В тот раз его отпустили, не предъявив обвинения, но случая с Брейберн за глаза хватило, чтобы его уволить.

— Он просил вас уехать с ним, но вы его отшили.

— Вы хорошо информированы, мистер Тэмворт.

Тэмворт что-то нацарапал в своем блокноте. Снова поднял взгляд на меня.

— Важный вопрос: вы знаете его в лицо?

— Конечно, — ответила я. — Но вы зря тратите время. Он умер в Венесуэле в восемьдесят втором.

— Нет. Он просто заставил нас думать, что умер. Через год мы провели эксгумацию. В могиле его вообще не было. Он настолько хорошо изобразил собственную смерть, что даже врачей обдурил. Они захоронили нагруженный кирпичами гроб. Этот человек обладает весьма загадочными способностями, потому-то мы и не произносим его имени вслух. Это я называю Правилом номер один.

— Его имя? А почему?

— Потому что он слышит свое имя — даже если произнести его шепотом — на расстоянии в тысячу ярдов. Если не больше. Так он обнаруживает наше присутствие.

— А почему вы думаете, что именно он украл «Чезлвита»?

Тэмворт открыл портфель и достал папку. На ней стоял гриф: «Совершенно секретно. Только с разрешения ТИПА-5». Прозрачный кармашек на обложке, в который обычно вставляют фотографию из полицейского архива, был пуст.

— У нас нет ни одного его изображения, — сказал Тэмворт, когда я открыла папку. — Он не фотографировался, не снимался на видео и никогда не оставался под арестом достаточно долго, чтобы его зарисовали. Помните камеры наблюдения в Гэдсхилле?

— Ну?

— Они не засекли никого. Я очень тщательно просмотрел все пленки. Угол обзора камеры менялся каждые пять секунд, так что преступники, находясь в здании, просто не могли уклониться и остаться вне поля зрения. Понимаете, что я имею в виду?

Я медленно кивнула, продолжая листать дело Ахерона. Тэмворт продолжал.

— Я охочусь за ним уже пять лет. На него семь ордеров за убийства в Англии. Восемнадцать в Америке — вымогательство, воровство и похищение людей. Это хладнокровный, расчетливый и безжалостный тип. Тридцать шесть из сорока двух его жертв, известных нам, были офицерами Сети или полиции.