Дело Джен, или Эйра немилосердия - Страница 97

Он посмотрел на меня.

— Почему?

— Почему? Ну, потому… наверное, потому что я думала, что стану лучшей миссис Парк-Лейн, чем твоя Маргариточка.

— Это я знаю! — воскликнул Лондэн. — И всем сердцем согласен! Я не понял, почему тебе не хватило духу. В конце концов, ты охотишься за матерыми преступниками, встреваешь в самые опасные операции ТИПА, радостно нарушаешь устав, чтобы спасти товарищей под страшным артиллерийским огнем, но…

— Теперь поняла. Не знаю. Может, вопросы жизни и смерти решать проще, они такие резко черно-белые, что выбирать легко. Я справляюсь с этим, потому что это просто. А вот с людскими чувствами… там же столько оттенков серого! В полутонах я не очень-то разбираюсь.

— В полутонах я прожил последние десять лет, Четверг.

— Знаю и сожалею. Мне очень тяжело было примирить чувства к тебе с твоим… предательством Антона. Это как перетягивание каната, а я — такой маленький носовой платочек, привязанный к веревке посередине: ни туда, ни сюда.

— Я тоже любил его, Четверг. Он был для меня братом, насколько это возможно. Но я не мог вечно тянуть за свой конец каната.

— В Крыму я кое-что потеряла, — прошептала я. — Но, похоже, снова нашла. Может, снова попытаться все это возродить?

— В последнюю минуту, не так ли? — ухмыльнулся он.

— Нет, — ответила я. — Уже три секунды как.

Он нежно поцеловал меня в губы. Мне стало тепло и уютно — так возвращаешься домой, к горящему очагу после долгой дороги под дождем. К глазам подступили слезы, и я, всхлипывая, уткнулась Лондэну в воротник. Он крепко обнял меня.

— Извините, — сказал священник, который болтался поблизости. — Прошу прощения, что мешаю, но в три тридцать будет еще одна свадьба.

Мы заизвинялись и встали. Гости все еще ждали какого-нибудь решения. Почти все они знали про нас с Лондэном, и мало кто, если вообще таковые были, считал Маргариточку лучшей парой для него, чем я.

— Ну, ты согласна? — прошептал мне на ухо Лондэн.

— Что — согласна? — спросила я, подавив хихиканье.

— Дурочка! Выйти за меня замуж!

— Хмм, — ответила я, а сердце у меня колотилось, словно била крымская артиллерия. — Мне надо подумать!

Лондэн вопросительно поднял бровь.

— Да, да, да! Согласна, всем сердцем!

— Наконец-то! — вздохнул Лондэн. — Сколько же мне пришлось вытерпеть, чтобы добыть любимую женщину…

Мы снова поцеловались, но на сей раз поцелуй затянулся надолго — священнику, который не отрываясь смотрел на часы, пришлось похлопать Лондэна по плечу.

— Спасибо за репетицию, — сказал Лондэн, горячо пожимая ему руку. — Мы вернемся через месяц, чтобы повторить все по-настоящему!

Священник пожал плечами. Это была самая нелепая свадьба за всю его карьеру.

— Друзья, — объявил оставшимся гостям Лондэн, — я рад сообщить о моей помолвке с этим прелестным офицером ТИПА-Сети по имени Четверг Нонетот. Как вы знаете, в прошлом у нас с ней были разногласия, но теперь все они разрешены. Около моего дома стоит палатка, набитая едой и выпивкой, и, насколько я знаю, Холройд Уилсон собирается играть с шести и до упору. Было бы просто преступлением все это пробакланить, потому я предлагаю просто сменить повод!

Гости восторженно заорали и побежали ловить попутный транспорт. Мы с Лондэном сели в мою машину, но поехали долгим кружным путем. Нам много о чем надо было поговорить. Ничего, немного повеселятся без нас.

Веселились мы аж до четырех утра. Я перебрала и поехала в гостиницу на такси. Лондэн умолял меня остаться, но я в приступе кокетства отказалась: мол, до свадьбы подождешь. Я смутно помню, как добралась до своей комнаты, — и все. До того, как в девять утра зазвонил телефон, я была в полной отключке, а после того выяснилось, что я лежу полуодетой, Пиквик смотрит телевизор, и голова у меня раскалывается на кусочки.

Звонил Виктор, и настроение у него, судя по голосу, было не слишком радужным, но он всегда вел себя подчеркнуто вежливо. Он спросил, как я себя чувствую.

Я посмотрела на часы. В голове словно молотком стучали.

— Бывало и лучше. Как на работе?

— Не блестяще, — сдержанно ответил Виктор. — Корпорация «Голиаф» требует тебя по поводу Джека Дэррмо, а Федерация Бронте бегает по потолку из-за разрушений в тексте романа. Что, абсолютно необходимо было сжигать Торнфильд дотла?

— Это Аид…

— А Рочестер? Слепой, с покалеченной рукой! Это, надеюсь, тоже Аид?

— Вообще-то — да.

— В этом весь сыр-бор, Четверг. Лучше приезжай сама и объяснись с ребятами из Федерации Бронте. Мне на голову свалился их Особый исполнительный комитет, и они явно не собираются вручать тебе медаль.

В дверь постучали. Я сказала Виктору, что сейчас приеду, и, пошатываясь, побрела на стук.

— Кто там? — спросила я.

— Прислуга! — послышалось из-за двери. — Мистер Парк-Лейн позвонил и заказал для вас кофе.

— Подождите! — воскликнула я и попыталась загнать Пиквика в ванную: в отеле насчет домашних животных правила строгие.

А Пиквик, совершенно мирное животное, вдруг озверел. Будь у него крылья, он сердито захлопал бы ими.

— Кончай… бузить… нет… времени! — пыхтела я, запихивая упрямую птицу в ванную и закрывая защелку.

Я немного подержалась за голову — не помогло, мучительная боль никуда не делась, — завернулась в халат и открыла дверь. Зря я это сделала. Слуга там был, но не один, а в компании. Как только я распахнула дверь, два здоровяка в темных костюмах ворвались в комнату и приперли меня к стенке. Один приставил пистолет к моей голове.